Литературный перевод — штука забавная. Как для переводчика, так и для читателя. Для переводчика есть технические моменты, и здесь могут помочь современные средства перевода, о чем классно рассказано в статье “Переводчики против машин: кто победит? ” А читатель на другом языке вынужден полагаться на добросовестность и чутье переводчика.
Вот я и хочу рассказать здесь о некоторых приятностях и трудностях литературного перевода.
С латиноамериканской литературой мне не повезло изначально. Начиная с приснопамятного Габриэля Гарсия Маркеса и заканчивая Хулио Кортасаром. “Сто лет одиночества” вызвали стойкую головную боль, а “Осень патриарха” — запах склепа. От Хулио Кортасара с его бытовой фантастикой и магическим реализмом тошнило. И даже от Жоржи Амаду осталось легкое, но неприятное головокружение.
Я никому не навязываю своего мнения, ни Боже мой! Но что есть — то есть. Поэтому, когда я получила приглашение поучаствовать в конкурсе на лучший литературный перевод рассказов уругвайского писателя Марио Бенедетти (итальянца по происхождению), я отнеслась к этому с опаской. А зря.
Материал для перевода — три короткие истории из мира лингвистов — я получила поздно вечером. И полночи не спала, потому что хохотала. Ну нельзя перед сном так смешить людей! Надо ли говорить, что я тут же отправила заявку на участие в конкурсе? А пока предлагаю и вам посмеяться вместе со мной.
Приятностей оказалось две: тонкий юмор, граничащий с издевкой, и бесконечное расширение кругозора. Впрочем, кругозор оказался еще и подводным камнем. Чтобы понять изящество мысли автора, пришлось перевернуть интернет в поисках информации. Боже, благослови Гугл,— страшно представить, сколько времени потратила бы я на добычу информации в библиотеке.
Подводным камнем оказались также длинные многоуровневые предложения-матрешки. Это когда одна мысль вложена в другую, а другая — в третью без перерыва на точку. И был соблазн скатиться в калькирование — дословный перевод. Постаралась сохранить первое и избежать второго. Насколько удалось — судить вам.
А вообще мне эти три истории напомнили вкусный обед — первая история на закуску, основное горячее блюдо и легкий десерт. Пообедаем?
Итак, легкая пряная закуска в виде рассказа Лингвисты.
ЛИНГВИСТЫ
Как только стихли овации, которые ознаменовали завершение Пленарного заседания Международного Конгресса Лингвистических и Окололингвистических Наук, миловидная стенографистка собрала свои бумаги и карандаши и двинулась к выходу сквозь толпу сотни лингвистов, филологов, семиологов, структуральных и деконструктивных критиков — всех тех, кто провожал ее грациозное движение с восхищением, граничащим с глоссематизмом.
Как водится среди приверженцев глоссематики, форма комплиментов превалировала над содержанием. Компостирование мозгов свершилось быстро и бесповоротно::
— Какая синтагматичная!
— Какая полисемичная!
— Какая сигнификантная!
— Какова диахрония!
— Что за экземпляр цеторорум!
— Каков цунгепшпитце!
— Что за чудная морфема!
Прекрасная стенографистка бесстрашно и решительно продефилировала сквозь этот непроходимый лес фонем.
И только польщенная и слегка растерянная улыбка тронула ее губы, когда молоденький ассистент перед тем, как открыть дверь, шепнул ей почти в самое ухо: “Какая красотка!”
Использованные для “научных” комплиментов термины означают следующее:
- Синтагма — название ряда сочинений, как правило дающих систематическое обозрение своего предмета
- Полисемия — многозначность,когда одно и то же слово может иметь разные значения в зависимости от контекста, как, например, слово “ключ” в русском языке
- Сигнификация — лингвистический процесс фиксации значений (понятий) с помощью символических средств, например, слов.
- Диахрония — рассмотрение исторического развития тех или иных языковых явлений и языковой системы в целом.
- Экземпляр циторорум — вымышленный термин, этакий закос под латынь.
- Цунгеншпитце — в немецком языке буквально “кончик языка”, используется ли в качестве лингвистического термина, мне найти не удалось.
- Морфема — значимая часть слова, например, корень, приставка и так далее.
Самый большой прикол был с термином “Глоссематика”. Это лингвистическая теория, достаточно схоластическая, где язык признается всего лишь системой символов, которая может существовать сама по себе, без связи с обществом, психологическими, физическими и культурными аспектами жизни того или иного народа. Марио Бенедетти был явно противником этой теории, поскольку большинство лингвистических терминов, которыми выражали свое восхищение высоколобые ученые, относятся именно к этой теории.
Поэтому фраза “Как водится среди приверженцев глоссематики, форма комплиментов превалировала над содержанием” является полнейшей отсебятиной, в оригинале ее нет. Но, мне кажется, что русскоязычный читатель, далекий от лингвистики, лучше поймет сарказм Марио Бенедетти, если эта фраза будет.
И особенно много хлопот доставило мне выражение про “чеканку мозгов”. Когда мы хотим прервать поток ненужной нам информации или прекратить бесполезный спор, мы говорим: “Не пудри мне мозги, не капай на мозги, не выноси мозг, не компостируй мне мозги”. Ну или что-то совсем неприличное.
Испанцы же в таких случаях говорят “Не чекань монету из мозга”. Безусловно, в испанском есть и другие эквивалентные этому выражения — уж очень часто в жизни любого человека встречаются подобные ситуации. Я для перевода из всего многообразия русских выражений выбрала “компостировать мозги” просто потому, что процесс компостирования и процесс чеканки монеты схожи технологически.
А вообще о многозначности слов и их иногда неожиданном значении рассказывается вот здесь ‘Коварные английские слова“.
Ну а теперь – основное блюдо. Горячий, полный литературных аллюзий и неожиданных поворотов, рассказ Бестиарий.
Средневековый и таинственный бестиарий
БЕСТИАРИЙ
Ежегодная Ассамблея литературной, музыкальной и прочей артистической Фауны была созвана сначала на 20, а затем на 21 час, ибо только со второго созыва был достигнут необходимый кворум.
Собака Баскервилей, Лебедь Сен-Санса и Моби Дик Мелвилла сообщили о своем отсутствии, Мухи Сартра и Форель Шуберта прогуляли просто так, без всякого предупреждения.
Налицо были: Попугай Флобера, Осел Буридана, Голубка Пикассо, Кентавры Дарио, Ворон По, Носорог Ионеско и Осы Аристофана.
На повестке дня стоял единственный вопрос — назначение Носорога Ионеско полномочным президентом пожизненно.
Прения начал Кентавр Дарио Орнео, сказав: “Тайну тварей узнал я…”
Буриданов Осел не произнес ни слова, но делал вид, что понимает и Бэ, и Мэ.
Попугай Флобера выступил с необычной трехчастной речью на французском: “Рогоносец, мой маленький Коко”, “Завтракал ли ты, Жако?” и “У меня хороший табачок”.
Другой Кентавр Дарио, Гоман, продолжил речь своего сотоварища по стаду Орнео: “ И монстры озвучат Орбы все сердца тревоги…”
Носорог Ионеско медленно повел своим бледным и пятнистым рогом, утонченно соглашаясь быть упомянутым.
Голубка Пикассо приблизилась, и, пролетая, накакала на непробиваемую голову кандидата, оставив свой решительный комментарий.
Тем не менее предложение Кентавров Дарио витало в воздухе роем Ос Аристофана, которые хором выражали свое мнение: “ Нет, ни за что, никогда, покуда вздох жизни остался…”
Попугай Флобера пытался высказаться снова по-французски: “Рогоносец, мой маленький Коко”.
Но Ворон По наконец открыл свой клюв. Все замолкли, включая Попугая.
И Ворон веско каркнул: “Больше никогда!”
Иллюстрация к стихотворению Эдгара По “Ворон”
Чтобы понять всю прелесть и вкусноту этого “блюда”, необходимо обладать большим читательским опытом, который приходит с годами. Для тех же, кто не обладает таким опытом в силу возраста или несовпадения интересов, объясняю.
Известные и понятные герои художественных произведений самоустранились с этого абсурдного собрания. Собака Баскервилей (самый, пожалуй, читаемый роман Конан Дойля), Лебедь (музыкальная миниатюра Камиля Сен-Санса из цикла Карнавал животных) и Моби Дик ( Роман Мелвилла) хотя бы нашли в себе силы предупредить о своем отсутствии. Мухи (роман Сартра) и Форель (песня Ф.Шуберта) смылись молча. Тут, в общем-то, и комментировать нечего.
А вот с теми, кто был на собрании, все намного интереснее. Это герои произведений, принадлежащих к различным “завиральным” течениям и стилям в искусстве — абстракционизму, модернизму, символизму, футуризму… И у меня сложилось четкое впечатление, что автор, так же как и я, не очень-то жалует все эти “-измы”. Или просто находит повод для шутки
В речи “героев” собрания Марио Бенедетти использует цитаты из соответствующих произведений. Пришлось покопаться и поискать. Зато у меня резко расширился словарный запас — вплоть до неприличных. А заодно и кругозор. Итак…
Попугай Флобера — это вовсе не герой какого-либо произведения Гюстава Флобера, а роман английского писателя-постмодерниста Джулиана Барнса. По сути дела, это – нетрадиционная биография Гюстава Флобера. Попугай же, на самом деле, не птица, а чучело попугая, которое якобы стояло на письменном столе Флобера, когда он писал “Простую душу”. Подобных попугаев Джулиан Барнс обнаружил в разных музеях аж несколько штук.
Тем не менее в рассказе Попугай Флобера произносит три фразы по-французски. Причем слово Cocu — рогоносец — во французском имеет еще значение неприличного названия мужского детородного органа.
Осел Буридана, или Буриданов Осел, — “герой” философского парадокса философа 14 века Жана Буридана. Согласно этому парадоксу осел, помещенный между двух одинаковых стогов сена, помрет с голоду, так как не сможет совершить рациональный выбор. Вот поэтому Осел в рассказе и делает вид, что понимает и “Бэ” и в“Мэ”.
Голубка Пикассо — широко растиражированный и очень известный рисунок испанского и французского художника Пабло Пикассо. Мне было неясно, почему Марио Бенедетти включил столь понятный и столь реалистичный рисунок в число абсурдных произведений. Возможно, потому, что Пикассо — основатель кубизма. Поскольку персонаж рисованный, “голосует” голубка дейс8твием.
Кентавры Дарио — герои поэмы “Разговор кентавров” латиноамериканского писателя Рубена Дарио, ярчайшего представителя модернизма в испаноязычной литературе. На мой взгляд, “Разговор кентавров” — этакая высокопарная болтовня ни о чем. Но перевод их реплик представил определенную трудность. Если эквивалент реплики Орнео удалось найти в русском переводе Аллы Шараповой, то реплику другого кентавра, Гомона, пришлось “изобретать” самой, подстраиваясь под стихотворный размер.
Носорог Ионеско — образ из драмы “Носорог” французского драматурга Эжена Ионеско, одного из основателей эстетического направления “абсурдизм” , или театра абсурда. Носорог у Ионеско — символ того, во что может превратиться сытый и счастливый обыватель. Именно поэтому в рассказе Носорог Ионеско ничего не говорит, а только медленно поводит рогом от гордости за то, что удостоен быть кандидатом на пост президента этого абсурдного зверинца.
Осы Аристофана — действующие лица комедии древнегреческого комедиографа Аристофана. Комедия высмеивает древнегреческий суд присяжных, их в пьесе 24, они наряжены осами и высказывают свои реплики хором.
Ворон По — символ тщеты бытия из стихотворения американского писателя Эдгара Алана По, представителя мистицизма. Убитого горем молодого человека, потерявшего возлюбленную, посещает таинственный Ворон. И на все стенания и вопросы влюбленного Ворон отвечает единственной и полной безысходности фразой: “Никогда больше”. Вот этой знаменитой репликой Ворон и заканчивает это дурацкое собрание: “Никогда больше!” Как гвоздь забивает. Может, и к лучшему?
Название самого рассказа — “Бестиарий” я переводить не стала, хотя во множестве языков это слово означает “зверинец”. Просто слово “зверинец” может навести на мысли о зоопарке, клетках, реальных животных. А вот в “Бестиарии” присутствует что-то нереальное, фантастическое, интригующее. Как и в рассказе Марио Бенедетти.
Ну а теперь десерт, наполненный уже не сарказмом, а тонкой иронией и легкой насмешкой.
ПЕРЕВОДЫ
Всегда происходило то же самое. Когда кто-нибудь переводил одну из его поэм на иностранный язык (по крайней мере на те, что Он знал), ему казалось, что его собственные стихи звучат на иностранном лучше, чем в оригинале. Поэтому его не удивило, что французская версия его поэмы “Время и колокол” показалась ему чудесной, изящной и значительной.
Два года спустя итальянский переводчик, который не знал испанского, перевел эту самую французскую версию. Поскольку Он никогда не был приверженцем переводов с оригинала ( без сомнения Он помнил, что много лет назад уже знакомился с подобными переводами произведений Толстого, Достоевского и даже Конфуция), итальянская версия его поэмы очень ему понравилась
По прошествии еще трех лет один английский переводчик, который, как и большинство английских переводчиков, испанского не знал, положил в основу своего перевода итальянскую версию поэмы, в свою очередь основанную на французском переводе. Несмотря на такую удаленность от первоисточника, перевод порадовал. И наибольшее удовольствие Он получил от того, что автор оригинала был испаноговорящим.
Единственное, что его немного насторожило ( по правде говоря, Он списал это на многочисленные опечатки, наложившиеся друг на друга при переводе с языка на язык) — что эта новая версия называлась “Сожженный Нортон” и что автором значился какой-то Т.С. Элиот.
Несмотря на это, английская версия ему настолько понравилась, что Он дал себе слово перевести ее на испанский.
Здесь даже комментировать нечего, все ясно, прозрачно и мило. Остается сказать, что “Сожженный Нортон” — это поэма английского и американского поэта-символиста Т.С.Элиота, одна из частей цикла “Четыре квартета”. А сам Сожженный Нортон — поместье на юге Англии.
Скажу честно — пока что я из всех произведений, что упоминаются в рассказах Марио Бенедетти, прочла всего два. Да и то в переводе. Зато у меня появилось некоторое количество произведений, которые захотелось прочитать. И лучше всего в подлиннике.
P.S. А может быть, Маркеса и Амаду тоже следовало читать в подлиннике?
P.P.S. А если вы хотите попробовать себя в роли переводчика, можете записаться на спецкурс Основы писменного перевода, который открыт в школе самостоятельного изучения иностранных языков Language Heroes.
